Незнакомец
(рассказ о любви, которой не было)

Won’t you answer this fervent prayer
Of a stranger in Paradise
Don’t send me in dark despair
From all that I hunger for
But open your angel’s arms
To this stranger in Paradise
And tell him that he needs to be
A stranger no more, a stranger no more…

Слова из старой, полузабытой песни

Пятница, 29-е. Этот день должен стать для него незабываемым. И для нее тоже.

Он стоял в кассе ювелирного магазина и отсчитывал деньги за свою покупку. Он искал его целый месяц, и наконец нашел. Обручальное кольцо, самое красивое и необычное из всех, что ему приходилось за это время видеть. Тоненький ободок из желтого золота, на котором переливалась пятиконечная звездочка из белого золота, усыпанная крошечными бриллиантами в центре и коньячного цвета сапфирами по контору. Звезда сама по себе намекала на уникальность, неповторимую яркость; а ее правильная геометрическая форма делала ее очень похожей на пентаграмму, «пылающую звезду» франкмасонов, один из самых полных и глубоких пантаклей в мире. Его девушка всегда почему-то ассоциировалась у него с чем-то потусторонним, сверхъестественным; да и те чувства, которые она внушала ему, казались результатом действия магического заклинания или приворотного зелья.

Он вышел из магазина, чувствуя себя самим счастливым человеком на свете. Сегодня вечером он сделает ей предложение. Он не сомневался, что она ответит «да»; его сердце заходилось от волнения и любви. Сегодня вечером весь мир будет принадлежать ему  одному.

Они встречались уже больше года. Он любил первый раз в жизни, и все говорило о том, что ему отвечают взаимностью. Мысли узаконить их отношения приходили ему в голову и раньше, но всегда что-то мешало: то сомнения в правильности сделанного им выбора, то страх перед возможным отказом, то неустойчивое материальное положение. Но теперь ничто не стояло на пути к главной цели его жизни.

Он кинул взгляд на часы: половина шестого. В запасе еще целый час, можно заскочить куда-нибудь, выпить коктейль и постараться немножко успокоиться. Ему казалось, что он вот-вот пустится по улице вприпрыжку.

В самом центре мегаполиса бары и кафешки попадаются на каждом шагу. Он завернул за угол и сразу же наткнулся на одно из таких заведений. В баре было темно, оживленно и накурено. Он уселся за дальний столик и заказал себе джин с тоником. Пока несли его заказ, он нервно отбивал пальцами по деревянной поверхности какой-то бешеный ритм и старался собраться с мыслями. Никогда еще счастье – подлинное, бесконечное счастье – не было так близко от него. Он чувствовал себя так, словно мог протянуть руку и ухватить его за шиворот. Он затянулся сигаретой, и все вокруг потонуло в легком сером дыме. Люди за соседними столиками казались ему такими милыми, приветливыми, почти родными. Ему хотелось рассказать кому-то о том радостном волнении, которое переполняло его сердце. Только музыка, игравшая в баре в тот вечер, совсем не вязалась с его солнечным настроением. Это была какая-то старая американская песня, очень, вероятно, популярная в конце пятидесятых. Он отхлебнул свой джин-тоник и прислушался к меланхоличным звукам, доносившимся откуда-то сверху. If I stay starry-eyed, that’s a danger in Paradise… Don’t send me in dark despair… I am a stranger in Paradise… Он затушил сигарету и улыбнулся. Есть же люди, которым нравится вся эта унылая романтическая дребедень! Слава Богу, текст этой дурацкой песни не о нем. Продолжая улыбаться, он кинул несколько банкнот на принесенный официанткой счет и вышел на улицу.

Солнечный свет показался ему ослепительным после душного полумрака бара. Стоял конец мая. В воздухе пахло наступающим летом. Он шел по улице, и все вокруг – деревья, разноцветные клумбы, неоновые вывески, витрины магазинов – казалось ему совершенно новым, наполненным каким-то неизвестным ранее смыслом. Он видел все будто в первый раз. Любовь, разрывавшая его сердце, готова была обрушиться на все, что попадало в поле его зрения. Неожиданный звонок мобильного заставил его вздрогнуть. Он откинул верхнюю панель своей раскладушки, и его сердце радостно и тяжело затрепетало в груди: пришла новая SMS от нее. «Встретимся возле офиса в 18:45. Пожалуйста, не опаздывай.  Нужно поговорить». Полуофициальный тон сообщения и отсутствие привычных для нее смайликов не вызвали в нем подозрений. В тот момент он был слишком счастлив и слишком склонен видеть во всем отблески почти материализованного для него чуда. Тем не менее, он ускорил шаг и направился в сторону дизайнерского бюро, где она работала.

Примерно через полчаса он уже был там. Он увидел ее издалека. Какая же она была красивая! Каждый раз, когда он видел ее, его переполняла гордость от осознания того, что она принадлежит именно ему. Сегодня она станет его навсегда. Не глядя по сторонам, он перебежал дорогу и сразу же заключил ее в объятия. Она осторожно высвободилась. Вид у нее был усталый и серьезный.

- Мне нужно с тобой поговорить.
- А? Что-то случилось? – Тут только он заметил, что с ней что-то не так.
- Да нет, все в порядке. Просто нужно поговорить.
- Хочешь, зайдем куда-нибудь? Не здесь же мы будем говорить. – Он чувствовал себя все более и более растерянным.
- Нет, я не хочу. Давай просто прогуляемся в сторону парка.

И они пошли к парку. Она выглядела слегка смущенной, словно не знала, с чего начать.

- Мы ведь с тобой давно уже встречаемся. – Полувопросительно, полуутвердительно произнесла она.
- Да… Год и два месяца.
- Понимаешь… Не знаю, как тебе сказать это… По-моему, наши отношения нельзя продолжать в их прежнем виде.
- Что ты имеешь в виду? Ты хочешь, что бы мы… - Здесь он запнулся. Сделать ей предложение? Здесь, в этом месте? Неужели она намекает именно на это?
- Я имею в виду, - Она резко развернулась и посмотрела ему прямо в глаза – что нам нужно расстаться.
До него не сразу дошел смысл ее слов. Он неподвижно смотрел на нее, словно зачарованный.
- Что..? Я… Послушай… Я сделал что-то не так?
- Нет, нет, дело вовсе не в тебе. Просто я так решила.
- Ты серьезно? – спросил он, понимая всю чудовищную наивность своего вопроса. Но он ничего не мог с собой поделать. Он чувствовал себя в тот миг беззащитным ребенком.
- Да, абсолютно серьезно. Пожалуйста, постарайся меня понять! – воскликнула она, напуганная его видом. Он смотрел на нее невидящими, остановившимися глазами. Его лицо покрывала болезненная бледность. – Ты ни в чем не виноват! Ты… ты очень хороший… правда… И я по-своему привязана к тебе, поверь. Но… нам на самом деле лучше разойтись. Мне нужен кто-то еще, кто-то другой. Мне нужна любовь, понимаешь? А у нас любви никогда не было. Наши отношения от начала и до конца были ошибкой! Я долго размышляла над этим и пришла к выводу, что продолжать их больше нет смысла. Это слишком мучительно для нас обоих; это тупик, из которого нет выхода. Прости, я должна была сказать это раньше… Но у меня не было сил… И я очень боялась твоей реакции… Ты должен меня понять. Я думаю, что нам лучше никогда не видеться, чтобы не причинять друг другу боль…

Он продолжал стоять неподвижно. Ее слова долетали до него как бы сквозь густую пелену тумана. Он стоял и видел свое отражение в ее глазах – прекрасных зеленых глазах, дурманящих, словно неразбавленный абсент.

Повисла тягостная, мучительная для них обоих пауза. Секунды казались вечностью. Наконец, он решился прервать затянувшееся молчание.
- Но ведь ты говорила, - начал он, и его собственный голос показался ему смешным и неестественным. – ты сама говорила, что любишь меня…
- Я знаю. Прости меня. – ответила она тихо-тихо, словно во сне. – Это было неправдой. Но я не виновата, пойми. Тогда я сама искреннее верила в то, что говорила.

Снова повисла пауза. Но неожиданно в его душе шевельнулось что-то, похожее на надежду. Они так долго были вместе, все это не может закончиться просто так. Она привязана к нему гораздо сильнее, чем думает. Еще не поздно все исправить.

Он сделал шаг навстречу ей и нежно взял ее маленькую руку в свою. Он хотел назвать ее по имени, но оно комком застряло у него в горле. Вместо слов он пристально посмотрел в ее глаза – и все понял. Слова теперь были не нужны. Правда открылась ему с нестерпимой очевидностью. Все было кончено. В тот момент он почувствовал, что его жизнь со скоростью света летит вниз, в глубокую темную бездну. Одно из самых страшных испытаний для любого человека – смотреть в глаза любимого существа и понимать, что в этих глазах для тебя нет места.

Они и не заметили, как к ним подкрались теплые весенние сумерки. В электрическом свете уличного фонаря ее светлые волосы казались окруженными чем-то вроде тихо мерцающего нимба. Он смотрел на нее и не мог отвести взгляда.

- Я… - он хотел сказать «Я люблю тебя», но не смог. Странное дело: тяжелее всего произнести эти простые слова в адрес того, кого искренне любишь. Слова любви, сказанные в привычной, повседневной обстановке вообще имеют свойство терять свой сокровенный смысл. Они начинают казаться банальными, плоскими и неуместными.
Он осторожно погладил ее руку и ощутил острый холодок, исходивший от нее. В одно мгновение его сознание треснуло пополам: он находился совсем рядом, и в то же время бесконечно далеко от нее, за много миль от этого места. Вдруг ему стало стыдно, словно он был школьником, чью любовную записку выхватили из рук и прочитали на весь класс. Он ощутил себя совершенно чужим для нее, незнакомым человеком. И – в этом заключался ужас, которой он был не в состоянии осознать до конца – он действительно был им. Он был незнакомцем. Он был никем, все это время он был лишь безымянным странником на ее жизненном пути…

Он отпустил ее руку, развернулся и зашагал прочь.

Что было дальше, он пытался вспомнить по прошествии лишь нескольких часов, но не мог. Он шел по городу, не помня себя; он был на грани помешательства. Один – совсем один – в большом городе, он не мог совладать со слезами, которыми против его воли наполнялись его глаза. Через некоторое время (Через полчаса? Час? Несколько часов? – Он не знал.) он, наконец, дошел до дома.

Зайдя в темную маленькую квартирку, которую он несколько месяцев снимал в этом доме, он щелкнул выключателем. Тусклый электрический свет на мгновение осветил помещение, затем что-то треснуло, и квартира снова погрузилась в непроницаемый мрак. Он тихо выругался и на ощупь отправился в комнату, которая одновременно служила для него спальней, кабинетом и столовой.

Распахнув окно, он сел на подоконник. Он тяжело дышал; в его легкие проникал неподвижный теплый воздух мая. Минут десять – а может быть, и дольше – он сидел, глядя на залитую лунным светом улицу. Затем он полез в карман куртки, которую забыл снять, за сигаретами. Но вместо гладкой картонной упаковки его пальцы ощутили нежную бархатную поверхность. Он достал коробочку и раскрыл ее. Кольцо, лежавшее в центре, сияло и переливалось в лучах дымного лунного света. «Пылающая звезда»… Оно было таким странным, нездешним, словно скатилось с потускневшей от времени иллюстрации к какой-то старой сказке. Неожиданно его древний блеск напомнил ему блеск ее волшебных глаз, и он вновь почувствовал, как по его щеке стремительно бежит слеза. Вся его жизнь заключалась в ней; она была тем единственным, ради чего он дышал; ради чего просыпался по утрам; ради чего, стиснув зубы, переносил все невзгоды, выпадавшие на его долю. Видеть ее каждый день, смотреть в ее зеленые глаза, которые стоили для него дороже целого мира, ощущать ее теплое дыхание на своей щеке – все это было для него также необходимо, как вода, воздух или солнечный свет. Но теперь он этого больше никогда не получит. Это страшное слово – никогда – разом перечеркнуло его будущую жизнь, его надежды и мечты, которым он предавался всякий раз после встречи с ней. Она была его вдохновением. Она была тем далеким маяком, чей свет рассеивал сгустившуюся вокруг тьму, и к чьему подножию он плыл, замирая от восторга слишком сильной любви. Во что теперь превратится его жизнь? Что ему делать, куда идти? Что будет дальше, за поворотом? Он вглядывался вдаль – в жизнь, что лежала перед ним словно на раскрытой ладони – и видел лишь пустоту. Все кончено. Бессмысленно звонить ей, просить прощения, пытаться начать все с нуля. Она не сможет его понять, ведь он для нее просто незнакомец. Человек, который не имеет права что-то от нее требовать; который не имеет никаких прав на нее саму… И никогда по-настоящему не имел. Спектакль окончен, занавес опущен. Он выброшен, словно старый ненужный элемент бутафории. Он потерял ее – свое бесценное сокровище – и лишился самого себя. Его ангел взмахнул своими белоснежными крыльями и улетел, исчезнув навсегда среди ослепительных огней большого города… А он остался, невыносимо одинокий, обреченный скитаться за воротами Рая… Теперь ему нужно научиться жить без нее – или…

Неожиданная мысль, словно вспышка молнии, пронзила его окутанный туманом разум. Кажется, он нашел выход. Это должно помочь ему примириться с его нынешним положением.

Он слез с подоконника и подошел к письменному столу. Присел на корточки и начал выдвигать все ящики подряд. В темноте было очень плохо видно, и он лихорадочно хватал содержимое ящиков и кидал на пол. Обрывки газет, каких-то старых бумаг, сломанные карандаши, зажигалка, пара дискет, папка с документами, книжка в измятой мягкой обложке… Ну где же он, черт… Наконец…

Его дрожащие пальцы почувствовали узнаваемый холод и сомкнулись вокруг небольшого металлического предмета. Нашел… Он встал, держа в правой руке пистолет. Снова подошел к окну и выглянул на улицу. Было еще темнее, чем прежде: бледный диск луны скрылся за облаками. Где-то вдалеке лаяла собака. Больше ничего не было слышно. Он постоял с минуту, обдумывая свое решение. На всякий случай проверил наличие патронов в обойме. Глубоко вздохнул. Затем поднес пистолет к виску и с наслаждением спустил курок.

Отредактировано Eddy (2007-05-20 12:41:15)